Головна » Статті » Наукові статті » Статті українських науковців [ Додати статтю ]

Стецюк В.В. Невеселые размышления о палеогеографии антропогена...

Стецюк В.В. Невеселые размышления о палеогеографии антропогена (редакция 2014 года)

 
В последнее время приходится встречаться из относительно незнакомой научной отраслью природоведения – палеогеографией антропогена[1], поскольку с приобретением научного и жизненного опыта все большее внимание вызывает к жизни ряд вопросов относительно истории развития рельефа территории Украины и соседних территорий, его роли и роли геоморфологических процессов в зарождении и гибели археологических культур, в становлении разных видов хозяйственной деятельности, возникновении экологических проблем, связанных с состоянием природной среды, полноправным компонентом которой является рельеф земной поверхности и геоморфологические процессы недалекого прошлого и современные. Очевидно, что автор этих строк не является одиноким в попытках осмысления упомянутых проблемных вопросов, проблемных, несмотря на защищенные кандидатские и докторские диссертации, продолжительное существование авторитетных научных школ, которые, казалось бы, должны были «узаконить» решенные дискуссионные вопросы палеогеографии антропогена.

Почему возникли «размышления»? Как оказывается, сегодня в украинской геоморфологии и палеогеографии существуют явные проблемы, связанные со смыслом понятия «развитие и состояние естественных условий в прошлом». Без сомнения, очень убедительно выглядят достижения палеопедологии, которая, имея конкретный объект исследования – погребенные почвы (а они, как известно, являются индикаторами климатических условий, видового состава растительности прошлых эпох, механизмов почвообразовательного процесса), осуществила значительный прорыв к научным представлениям об этом своем объекте [Веклич, 1990].

Гораздо меньше, или менее точно, известно о характере других природных процессов антропогена – особенностей механизмов поверхностного стока (палеогидрологии), стока талых ледниковых вод, механизма движения ледниковых толщ, и соответствующего изменения морфологических черт рельефа земной поверхности (палеогляциодинамики), расположения, и обмен воздушными массами главных барических центров на протяжении последних нескольких сотен тысяч лет (палеометеорология), слишком схематическими и мало информативными являются палеоклиматические реконструкции этого времени в истории Земли.

Собранные под одной крышей результаты упомянутых выше направлений исследований должны были бы составить единую науку, которая действительно имеет право называться палеогеографией. Но, как свидетельствует анализ публикаций, это название уже давно, случайно или нет, почему-то узурпировали палеопедология вместе с палинологией. Кстати, вопрос о возможности транспортировки ветром и водой пыльцы и спор на далекие расстояния, например, через несколько природных зон прошлого вообще не упоминается. Но даже, если согласиться с мнением, что споры и пыльца являются исключительно автохтонами, то и тогда результаты исследований этих двух научных направлений никак не имеют права подменить палеогеографические реконструкции.

Неужели эта проблема проходит мимо внимания специалистов по исследованию антропогена помимо их воли? Ведь в истории украинской палеогеографии есть выдающиеся свидетельства системного подхода к оценке природных условий прошлого в контексте упомянутой проблемы.

Так, если обратиться к истории украинского естествознания, то в нем заметной фигурой была личность Александры Трофимовны Артюшенко. Руководствуясь строгими принципами научного знания, она больше полувека назад, исследовав осадки полесских озер, проанализировав данные польских и немецких коллег, которые в то время уже проводили радиоуглеродное датирование, абсолютно точно определила время их формирования [1959]. Это была работа не ботаника, а настоящего палеогеографа. К сожалению, ее результаты много лет оставались незамеченными ни украинскими палеогеографами, ни геоморфологами. Поэтому, аналогичные результаты, приведенные в последних публикациях по данной проблеме, следует считать лишь подтверждением, а не открытием чего-то нового [Ильин, 2008, Дубис, 2010].

Можно сказать, что ее исследование по своим комплексом направленности формально не соответствуют задачам палеогеографии в целом. Не определила она механизм образования озерных котловин! Нет, не определила, но она сделала свою работу и установила очень важный факт, который был использован также не специалистом-палеогеографом В. Пазиничем при создании физической модели возникновения озерных котловин. Приведем адрес где можно найти эту публикацию: http://geografica.net.ua/publ/sattti/statti_ukrajinskikh_naukovciv/pazinich_v_pokhodzhennja_poliskikh_ozer_ta_parabolichnikh_djun/82-1-0-1095.

Отметив эту работу, где кроме полесских озер упоминались еще и параболические дюны, нельзя не заметить в определении их возраста еще одних «непрофессионалов» – археологов. Оказывается, что европейские археологи еще столетие назад установили, что возраст параболических дюн («sand dune» в европейской терминологии) составляет всего 11-17 тыс. лет. И, что интересно, что с этим согласился известный советский палеогеограф, который в то время только начинал свою научную карьеру – К. Марков [Ефименко, 1938]. С достаточно высокой точностью их результат был подтвержден в последние несколько лет [Дубис, 2010]. Странным на этом фоне выглядит неведение этих результатов украинскими геоморфологами и палеогеографами. Не зная результатов археологов, т.е. «непрофессионалов», они еще долгое время связывали их возникновение с днепровским периодом [Матошко, 1995]. И пока не видно указаний на то, что украинские ученые от этого никогда не отступятся.

Но это не все неосведомленности украинской палеогеографии в проблеме происхождения параболических дюн. Почему они не знают, что среди украинских и белорусских естествоиспытателей в ключевом вопросе о возникновении дюн, только один П. Тутковский считал их чисто эоловыми образованиями [Тутковский, 1909]. Остальные считали, что их основа является аллювиальной, причем в нижней части часто с валунами и риняками (окатанными и угловатыми обломками коренных пород), и только верхние слои относятся к эоловым [Личков, 1928; Богуцкий 1965; Zieliński, 2011; Маринич, 1963; Коржуев, 1960; Лукашев, 1963, и даже в последнее время это подтвердила Л. Дубис, 2012].

Единственное, что изучено сравнительно хорошо и доступно реальным и достоверным наблюдениям со всеми современными методиками исследования – это геологическое строение четвертичных отложений, сведения о которых основываются на относительно точных количественных и качественных характеристиках объекта своего исследования. Главный массив данных о геологическом строении четвертичных толщ создан геологами в процессе всеобъемлющей геологической съемки. И в этом разделе знаний об окружающей среде очень мало заслуги геоморфологов, а особенно палеогеографов. Последние, в основном, ограничиваются предположениями и вероятными, либо не вероятными версиями [Герасименко, 2004: Матвиишина, 2010].

Достоверность современных представлений о палеогеографии антропогена
. Точность и качество сведений о четвертичных отложениях была обусловлена развитием представлений о них благодаря усилиям, прежде всего, геологов, методика исследований которых основывается на строгом соблюдении методов и правил изучения геологической среды в процессе геологических съемок. Результаты геологических съемок, которые в Украине систематически проводятся почти 150 лет, хранятся в государственном геологическом фонде и, правда, с определенными трудностями все же доступны исследователям. И, хотя может наиболее известный исследователь четвертичных отложений – П. Заморий не был ни геологом, ни геоморфологом по образованию (за его плечами Херсонский сельскохозяйственный институт и многие годы практической работы в геологии), его знания о четвертичном покрове Украины составлялись на основании участия в профессиональных геологических партиях, экспедициях, специализированных инженерно-геологических изысканиях и т.д.. Поэтому неудивительно, что его монография [1961], созданная на материалах собственных многолетних исследований, и сейчас не потеряла своей актуальности и является одним из немногих настоящих научных достижений географического факультета Киевского национального университета имени Тараса Шевченко, способных конкурировать с палеогеографическими изысками украинских академических учреждений.

Сейчас почти никто из геоморфологов и палеогеографов Украины не предпринял попытки оценить результаты своих исследований с точки зрения соответствия физическим законам, известным всем со школьной скамьи. Ведь понятие «физическая география» теснейшим образом сначала было связано с классической физикой. И, поскольку все физические законы были выведены и сформулированы путем изучения объективных природных явлений, то земная поверхность, усеянная сейчас формализованными категориями вроде «ландшафтов» и их более мелкими иерархическими таксонами, рассматривалась как арена деятельности природных процессов. Многозначность этого можно прекрасно проследить, ознакомившись с историей географии, так талантливо сформулированной и представленной на Интернет-сайте Московского государственного университета. Многие известные ученые-физики 17-18 вв. были авторами учебников и по физике, и по географии. Часто эти изыскания публиковались в одном издании. Однако, после разделения понятий «физика» и «физическая география», содержание географических исследований свелась к словам из песни: «И мелькают города и страны, параллели и меридианы …», а проблемы физических аспектов природных явлений отодвинулись на второй план. После этого термин «физическая география» нашел свое абстрактное, формализованное значение, что позволило возникнуть весьма вольной интерпретации природных (читай – «географических») явлений.

Поэтому, выглядят странными тенденции к отходу от классических представлений о формировании рельефа земной поверхности в течение антропогена и забыты либо не учитывается должным образом, а то и – замалчивается информация о настоящем спектре палеогеографических условий прошлого (геологическом строении, рельефе, геоморфологических процессах, особенно – криогенных и флювиальных, поверхностных водах, условиях стока талых ледниковых вод и т.п.). Происходит также постепенное забвение интереса к механизмам ряда природных процессов прошлого на основе применения известных физических законов и закономерностей. Абстрактная интерпретация понятия «закономерности» (то есть, проявление физических законов, зафиксированных строгими количественными показателями), пока заменяется приверженностью к так называемым «закономерностям качественного характера типа: «Если состоится или состоялось то, или иное событие, то последствиями будут такие-то результаты». Если существовало покровное оледенение, то должны быть его следы в виде таких-то морфологических черт, если стекали талые воды ледника, то сток происходил так, как сейчас на равнинах текут реки, если дули ветры, то веяли они из зон высокого давления к давлению низкому и т. п. Однако, очень редко встречаются количественные расчеты в оценках условий и механизмов протекания хотя бы отмеченных процессов.

Тенденции отхода от классических представлений о формировании рельефа земной поверхности в течение антропогена происходят настолько радикально, что это вызывает, мягко говоря – неадекватное восприятие таких взглядов. Конечно, история оценит новые шаги таких исследователей в установлении научной истины, однако, делать вид, что все должно быть по-старому, категорически невозможно ...

Так, в Украине сторонником радикального изменения взглядов на многие закономерности формирования рельефа, связанного с гляциальными и перигляциальными процессами, на содержание существующих стратиграфических схем антропогена, на ход, казалось бы, незыблемых представлений о механизмах проявления и развития древних и современных геоморфологических процессов, является киевский ученый В. Г. Пазинич, наследие которого в освещении этих проблем весьма значительно [2005, 2006, 2007, 2010, 2011, 2012].

Также, но очень осторожно, высказывались альтернативные мнения (сформулированные на основании собственноручного достоверного фактического материала) [Барщевский, Купраш, Швидкый, 1989].

Не отстают в переоценке существующих взглядов на проблемы палеогеографии антропогена и ученые Польши, Беларуси, России, то есть, территорий, на аренах которых происходили идентичные природные события в антропогене.

Не избежал определенных сомнений в современных оценках существующих стратиграфических схем и, соответственно, важных событий антропогена и автор этого сообщения, Сомнения появились на основании личного знакомства с некоторыми разрезами антропогена Украины во время инициативных экспедиционных исследований и по данным анализов абсолютного возраста собственноручно отобранных образцов определенных литолого-стратиграфических комплексов.

Среди научных публикаций последнего времени бросаются в глаза возможности дать объяснение существующим проблемам палеогеографии антропогена уже упоминавшимися относительно малоизвестными широкому геолого-географическому сообществу учеными, такими, как Н. Барщевский, В. Пазинич. Малоизвестными в том смысле, что нет рядом с ними имен, ставших в свое время и до сих пор считающихся фигурами в науке, таким, как В. Ризниченко, П. Тутковский, И. Пидопличко, В. Крокос, В. Чирвинский, В. Бондарчук, М. Веклич, П. Заморий, А. Маринич.

На фоне этого, создается впечатление, что украинское естествознание несколько отклонилось от общей тенденции. Оно «работает», главным образом, на подтверждение стратиграфических схем антропогена, требующих постоянного совершенствования, а иногда – замен.

Причины неоднозначности палеогеографических реконструкций.
Как представляется стороннему и незаинтересованному наблюдателю (научный редактор считает себя таковым), на сегодня, весьма интересной проблемой палеогеографии антропогена являются события в природной среде Украины и сопредельных государств, связанные с возникновением, существованием и деградацией ледниковых покровов и сопровождающей деятельностью геоморфологических, гидрологических, климатических процессов, а также – соответствующей эволюцией первобытного человека и изменением археологических культур. Схемы строгой очередности времен похолоданий и потеплений, которыми руководствуется сегодня геологические, геоморфологические, палеогеографические археологические сообщества в последнее время медленно модернизируются, на усмотрение научной общественности предоставляются новые фактические данные, которые порождают новые гипотезы развития природы в антропогене.

О схемах стратиграфического расчленения антропогена. Еще, слушая конце 60-х годов прошлого века лекции незабываемого И. Рослого о палеогеографии антропогена, пришлось обратить особое внимание на его акцентирование выдающейся роли в стратиграфическом расчленении антропогена схемы В. И. Громова[2]. Больше и убедительнее сказать об этом в опубликованных работах он не мог, поскольку на арену выходили другие методы стратиграфического расчленения антропогена, а времена были сложными для прямого высказывания своих убеждений, которые не согласовывались с идеологическими догмами в науке и обществе.

Также и Г. Молявко, профессор геологического факультета, авторитетный и признанный в те времена знаток позднего кайнозоя, во время преподавания студентам-геоморфологам курса «Учение о фациях» в «лирических отступлениях» делился впечатлениями о своих творческих контактах с И. Пидопличком и выражал свою приверженность важной роли схемы В.И. Громова в стратиграфическом расчленении антропогена.

Но впервые о коллагеновом методе определения абсолютного возраста довелось услышать на лекциях по геологии СССР, который преподавал геоморфологам профессор геологического факультета А. Сергеев. В одной из лекций он искренне сожалел, что коллагеновый метод почти не используется для решения важных проблем палеогеографии антропогена. Но только сегодня можно догадаться, что осторожность поддержки И. Пидопличко обуславливалась тогдашним общественно-политическими обстоятельствами, когда все новации, даже научные, согласовались с тоталитарной идеологией.

Слава Богу и истинным ученым, в последнее время их мнения все увереннее свидетельствуют в пользу большого значения коллагенового метода для стратиграфии антропогена, в том числе и весьма свежий труд Э.А. Вангенгейм и А.С. Тесакова (2008), где утверждается, что комплексы млекопитающих квартера, выделенные В.И. Громовым (1948, 1961), продолжают оставаться инструментом высокой разрешающей биостратиграфии континентальных отложений Восточной Европы и Западной Азии.

Также, одной из проблем того времени были также указания о прямом соотношении осадочных комплексов позднего палеолита с днепровской мореной. В этой связи следует напомнить, что П. Заморий не видел ничего странного в соотношении верхнего палеолита с днепровской мореной, что видно из его описания археологических находок в Подесенья (с. 282).

Из известных исследователей, которые работали в Украине, проблематика затронутых здесь вопросов освещалась также Г.И. Горецким. Его взгляды, подтвержденные достоверным фактическим материалом, прослеживаются в следующей цитате: «В целом же кости млекопитающих, находимые в котловане Каневской ГЭС, в том числе и залегающие в шевченковской свите не древнее верхнепалеолитического комплекса В.И. Громова. Значит возраст шевченковской свиты НЕ древнее Днепровского оледенения с его стадиями и интерстадиалами »(с. 290). Да и вообще в работе Г. И. Горецкого можно найти очень много информации относительно строения долины Днепра, в также сведения о его сотрудничестве с И.  Пидопличко. Он широко использовал результаты коллагенового метода датировок и, как выглядит в тексте, считал его достоверными. И это подтвердилось, например, для стоянки Хотульово (20 км по Десне выше Брянска). В то время ее исследования только началось и И. Пидпличко коллагеновым методом определил, что возраст палеонтологического материала находится в интервале от 25 до 50 тыс. лет[3]. То есть, возраст существования стоянки охватывал верхний и средний палеолит. Сегодня это хорошо известный факт. А тогда это было лишь пророчеством И. Г. Пидопличко.

На этой стоянке Г.И. Горецкий, В.И. Громов и И. Пидопличко выполняли работу совместно. Результаты И. Пидопличко мы уже упомянули. В.И. Громов отобрал костный материал и определил его принадлежность к позднему комплексу, а Г.И. Горецкий осуществил его стратиграфическую привязку, указав на его принадлежность к днепровскому горизонту. Вместе с тем Г.И. Горецкий привел и мнению А.А. Величко, по которому комплекс отложений стоянки относился к Днепровско-Валдайскому (Микулинскому) возрасту[4] (с.192-195).

Сравнительно совсем недавно удалось открыть для себя значительную потенциальную роль украинского ученого И. Пидопличко в переработке стратиграфических схем в современной России. А в целом это надо расценивать как предупреждение украинской палеогеографии (а ей вскоре придется взяться за подобную работу) к чему может привести игнорирование результатов исследований наших предшественников, особенно тех, которые много лет, по неизвестным причинам, были в забвении из-за своих открытий, не согласовывающихся с принятым в то время схемам.

Для этого приведем цитату из работы С.М. Шика [2006], которая иллюстрирует его подход к реконструкции стратиграфической схемы в связи переходом к общепринятым в международной практике понятий MIS и OIS[5]. Из нее видно, с какой легкостью С.М. Шик справился с палеонтологическими, палинологическими, геологическими неувязками и переставил днепровскую морену из одной временной ниши в другую, освободив ее для окской морены[6], на место, в которое поместил донскую морену. Соответственно, «днепровский горизонт» был переименован в «московский».

Как писал С.М. Шик на с. 90-91 [41], «Принадлежность верхней морены Чекалинского разреза к 8 ИКС (8 изотопно-кислородная стадия) обосновывается присутствием в подстилающих морену песках лемминговой фауны, более архаичной, чем известная из отложений московского возраста. Однако, вероятно, эти пески являются аллювиальными – а на аллювии может лежать морена любого возраста. Для Сатинского полигона возраст второй сверху морены обосновывается залеганием под ней лихвинских отложений; однако, палинологические данные по ним очень фрагментарны и не типичны для лихвинского межледниковья. Межледниковые отложения, встреченные на Сатинском полигоне между двумя моренами, несомненно, относятся к горкинскому межледниковью (7 ИКС) однако, эти отложения – аллювиальные, и потому не могут датировать подстилающую морену. Принадлежность к 8 ИКС ЭТИХ морен обосновывается также многочисленными ТЛ-датировками, попадающими в интервал 316 ± 80 – 275 ± 60 тыс. лет и однако известно, что ТЛ-датировки с возрастом более 150 тыс. лет часто бывают сильно омоложены и не могут рассматриваться как достоверные.

Вторая сверху морена Подмосковья не может сопоставляться с днепровской и относится к 8 ИКС, так как в остаточных впадинах на ее поверхности лежат ранненеоплейстоценовые рославльские озерные отложения (Акулова, Балашиха и др.). Во впадинах на морене Днепровского языка лежат микулинские озерные отложения [Шик, 2004], а на ее поверхности развит мезинский педокомплекс, нижняя часть которого имеет микулинский возраст [Величко и др., 1984], что свидетельствует о принадлежности морены предшествовавшему оледенению (ИКС 6). Все вышеизложенное подтверждает справедливость представлений, отраженных в региональной стратиграфической схеме»[7]

Как видно из текста, одной с причин перемещения отложений днепровского периода из одного временного интервала в другой стали недостатки ТЛ-метода. Правда, автор ошибся, указав, что они омоложенные. Потому что тогда нужно было не уменьшать возраст, а наоборот – увеличить. При этом автор новое определение возраста сделал произвольно, заполнив первую попавшуюся свободную нишу. А если бы он воспользовался результатами П. Е. Нехорошева, в которых установлены, если и не окончательные, то хотя предыдущие значения коэффициентов перехода, и разделил усредненный возраст (примерно 295 тыс. лет) на пять то получил бы значение 59 тыс. лет.

Пока что, будем считать это случайностью, но это значение практически совпадает с датировками В. Пазиничем валунного суглинка (бывшая днепровская морена) в среднем течении Днепра от Вышгорода и до широты Черкасс. По его результатам возраст валунного суглинка составляет 47-55 тыс. лет [2010, 2011].

Единственное чего не учел С. М. Шик, так это того, что еще в 1952 году И. Пидопличко сделал коллагеновый анализ кости мамонта, отобранного из валунного суглинка (морены) с глубины 10 м в разрезе с. Лихвина (родины лихвинской почвы). Возраст образца составлял всего 24,5 тыс. лет [Пидопличко, 1952]. То есть, С.М. Шик и его последователи уже наступили, но еще не осознано этого, на стратиграфическую «мину», заложенную Г. Пидопличко много лет назад.

Как будут развиваться события дальше предсказать нетрудно.

Вариант первый, мина пролежала 60 лет и на нее так никто и не наступил. И так она будет лежать в дальнейшем (вероятность – 50%)[8]. Вариант второй – на мину наступят, но, как принято в подобных случаях, сделают вид, что ничего не произошло. Его вероятность – 40%. Но, все же есть шанс (10%), что когда-то, но, очевидно, не скоро, во время новой модернизации стратиграфической схемы, когда, например, окажется, что преданность изотопным стадиям тоже была ошибкой, учтут и этот, и ему подобные результаты и, наконец, создадут новую и более реалистичную, схему.

Нельзя замалчивать результатов гораздо старших и тем самым – стабильных подходов украинских археологов к периодизации своего объекта исследования. Все они, как один исповедовали, схему, близкую к схеме В.И. Громова. На наш взгляд, это объясняется тем, что достижения отечественной палеогеографии и неоднозначность существующих схем стратиграфического расчленения антропогена не предоставили возможности археологам использовать альтернативные схемы, а с другой – украинские археологи в то время были относительно независимыми от идеологического давления палеогеографии, в среде которой идеология использования (использование) схем периодизации антропогена обуславливалась установками К.К. Маркова и А.А. Величка.

Однако, на этом фоне выделяются работы Ф.И. Левицкого, стратиграфические исследования которого, по объему и значимости, пожалуй превосходят археологическую часть отчетов. Например, на стоянке «Гинцы» он «докопался» не только к морене, но и нашел в ней артефакты, которые отнес к ориньякскому времени, а это составляет не более 30 тыс. лет. И что самое интересное, по соотношению культурных слоев и толще валунного суглинка Ф.И. Левицкий сделал вывод, что поселение существовало еще в период наступления ледника [1949, с.230-234]. Под мореной он тоже «раскопал» археологические находки, но по их принадлежности выводов не сделал.

Весьма интересными являлись возможности украинских исследователей (это делает им большую честь!) – Бросается в глаза факт из сравнительно недалекого прошлого. По нашему убеждению в схеме реконструкций истории украинских палеогеографии просто уникальное место занимает книга Н. Барщевского, Р. Купраша и Ю. Швыдкого [1989].

И вот почему.

Ее уникальность в плане темы, затронутой в этом сообщении, состоит в том, что была она издана в 1989 году, то есть во времена полного доминирования ТЛ-датирования. При исследовании морены в окрестностях Киева, они столкнулись с ситуацией, которая в дипломатических кругах формулируется так: «Как же это и правду сказать, и никого не обидеть?». Поскольку в морене присутствовали палеонтологические остатки, необходимо было указать их возраст. И здесь авторы прибегли к небольшой хитрости, сообщив, что по результатам палеонтологического анализа, почти все находки относятся к позднему комплексу (мамонтовому) В.И. Громова [Барщевский и др.., 1989, с. 111]. А если перевести это на доступный для современных «специалистов» язык, то это означает, что этим находкам и днепровской морене всего примерно 35-40 тыс. лет. В работе есть еще одна крамола – содержание гумуса в морене. По данным авторов его содержание колеблется в интервале 0,07 – 0,69%, при среднем значении 0,19% [Барщевский и др., 1989, с. 92]. Но если из распыленного состояния перечислить на него концентрацию в грунт обычного состава, то очевидно, что такими показателями содержания гумуса могут похвастаться далеко не всякие почвы. Объяснить этот феномен авторы также не захотели, поскольку последние противоречили бы тогдашним представлениям о стратиграфическом расчленении антропогена.

Загадки «термолюма». Во время знакомства с последними методическими работами наших московских коллег, в частности с фундаментальной работой коллектива географического факультета МГУ «Методы палеогеографических реконструкций» (издание 2010 года), внимание привлек раздел «неядерные методы абсолютной геохронологии ...» (автор Николаев С.Д.). А привлек он внимание чрезвычайно важным выводом автора, касающийся возможностей использования термолюминесцентного метода абсолютного датирования (с. 344). На фоне более чем сорокалетней его истории вывод о его несостоятельности решать поставленные перед ним задачи выглядит чрезвычайно серьезным. Этот метод настолько вошел в практику геолого-геоморфологических исследований, вся хронология четвертичного периода базируется именно на результатах TL-датирования. Интересным моментом в этом разделе является то, что автор ссылается на результаты тестирований Комиссией по изучению четвертичного периода, выполненных еще в 1992 году. И здесь автоматически возникает вопрос, а насколько далеко и в каком направлении зашло современное палеогеографическое сообщество постсоветских государств с этим методом. То, что с TL-датировке есть проблемы, чувствовалось давно, и это достаточно подробно освещено в предыдущем сборнике научных статей «Топ-5 …» (автор В. Пазинич, научный редактор В. Стецюк, 2012]. Но, чтобы метод использовался еще 20 лет после того, как он был признан негодным, выглядит странным.

Поскольку во время работы над первым выпуском «Топ-5 …» было собрано большое количество публикаций, касающихся как теоретических основ различных методов абсолютного датирования, так и полученных результатов, то возникает необходимость их просмотреть и проанализировать современное состояние проблемы. Как оказалось, почти все европейские страны (имеются в виду «богатые») термолюминесцентный метод никогда практически не использовали. Уже с середины 80-х годов г. с. там используются более современные и надежные разработки. В частности: OSL – оптическая стимуляция люминесценции, AMS – ускоритель масс-спектрометрии, IRSL – инфракрасная стимуляция люминесценции. И традиционно, ведь много лет ведущее место по надежности занимает радиоуглеродный метод. Главным его недостатком является временная ограниченность, всего 60 тысяч лет.

До сегодняшнего дня «термолюм» распространен фактически в двух странах – Украине и Польше. Однако, польские коллеги также провели тестирование и установили, что отклонение по одному образцу в разных лабораториях может достигать 100%. Это описано в первом выпуске «Топ-5 …». Причем, в отличие от российских тестов 1992 года, которым было установлено значительное нарастание разногласий после 125 тыс. лет, как показали тестирования польских коллег, значительные расхождения есть и для младших дат, и даже в интервале до 30 тыс. лет [Gębica et al, 2007]. Но удивляет, что и даже после этого польские коллеги используют термолюминесцентный метод.

В России использование TL-метода фактически прекратилось. Причина та же – неэффективность. Красноречивым примером этого стали результаты сравнения TL-датирование по археологическому возрасту и радиоуглеродным методом. Последние два метода обнаружили неплохое совпадение результатов. Этот эпизод также упоминается в первом выпуске «Топ-5 …». Сравнение дат по 14 слоям из одного раскопа (стоянка «Шлях», Волгоградская область) сразу показали, что различия есть во всех временных интервалах. Вопрос только в том, насколько они велики. Оказалось, что возрасту 200 тыс. лет за TL-датировкой соответствует возраст всего 40 тыс. лет. Последняя дата кроме радиоуглеродного и археологического метода совпала с палеомагнитными данными.

Омоложение С.М. Шиком, как и рядом других российских исследователей, механизма и времени днепровского оледенения направлено на согласование с европейской стратиграфией, в котором оледенение Рисс, к которому всегда приравнивалось днепровское, занимает временную нишу 130-180 т.л.н. Некоторые изменения в хронологии также были сделаны и в Беларуси. Так Я. Еловичева (Луцк, 2007) поместила его на интервал 180-240 т.л.н. И совсем незначительные изменения сделаны украинскими исследователями. Вместо 300 с лишним т.л.н. в том же сборнике приведены даты 220-280 т.л.н. (П.Ф. Гожик и др.). Определенный, но уж очень медленный прогресс имеет место, хотя такими темпами современную стратиграфическую схему следует ожидать лишь к началу следующего ледникового периода.

            С такой же проблемой столкнулись и страны Прибалтики. Но, здесь они были решены  более решительно. В Эстонии по состоянию на 1981 год имелось 15 TL-дат отложений днепровского горизонта в интервале 43-216 т.л.н. Все они были исключены из стратиграфической схемы Эстонии (2011). Особого внимания заслуживают результаты латвийских ученых. Недавние 13 датировок морены Заальского (днепровского) периода OSL-методом показали результат 25-52 т.л. Это стало основанием для отнесения этих отложений на конец Валдая. Интерес этих результатов заключается в том, что они совпадают с датировками по стоянке «Шлях» в России и датировками валунного суглинка в Украине. И таких примеров, которые много лет «не попадали в поле зрения» можно привести множество.

В целом статьи сборника «Quaternary glaciations - extent and chronology» издания 2011 года построены на широком использовании данных абсолютных датировок. Т.е. авторы сначала приводят фактический материал, а затем делают выводы относительно стратиграфической привязки. На этом фоне сильно выделяются разделы, относящиеся к Беларуси и Украине. В первом случае даты вообще не приводятся (Karabanov, Matveyev, 2011), а во втором есть несколько неконкретных ссылок (Matoshko, 2011). Хотя автор указывает, что были отобраны пробы для определения абсолютного возраста методом 10Be, но результаты этого анализа не приведены. Как представляется, эти датировки не опубликованы и по сей день. Причин, может быть две. Анализы так и не были сделаны, или они не легли в желаемую схему.

            В целом сетования украинских и белорусских исследователей на отсутствие необходимых данных, как раз подпадает под случай «не попадали в поле зрения».  Если ледовый поток на Украину пришел с Беларуси, а другого пути просто нет, то там очевидно и следует начинать поиск. Причем не ограничиваться чисто геологическим материалом, а включить в анализ и палеонтологические и археологические данные. На территории Беларуси имеется, как минимум, два объекта, которые проливают свет на хронологию событий. Это стоянка «Юровичи», расположенная на Мозырской  конечно-моренной гряде, и мамонтовое костище в Минске. В обоих случаях находки приурочены к мореным поверхностям днепровского возраста. В Юровичах возраст костей мамонтов, находящихся среди крупных валунов диаметром до 0,8 м, по данным С14 составляет 26470±420 лет (Калечиц, 1984).  Возраст костей в Минске составил 20167±330 лет (обе даты некалиброванные). Но в Минске кости лежат вперемешку с валунами еще большего диаметра – до 1 м. Удивительно, но эти результаты идеально совпадают с новейшими результатами литовских и украинских исследователей.

            Есть и другие источники информации, которые указывают на молодой возраст бывшей днепровской морены. Это упомянутые выводы Н. Барщевского о принадлежности палеонтологических останков в днепровской морене к верхнепалеолитическому комплексу.  И не будем забывать о стратиграфической мине И. Пидопличка. Похоже, забытые воззрения этого исследователя получают весомую поддержку через десятки лет.

 Проблема датировки стратиграфических подразделений. А теперь переходим к главному вопросу. Он касается тех дат, которые сегодня приняты у нас на Украине для разных стратиграфических подразделений. В частности, сошлемся на статью [Пазинич, Стецюк, Манюк, 2011], посвященную результатам радиоуглеродного датирования кодакской почвы и валунного суглинка, который много лет, несмотря на его молодость, считался днепровской мореной.

Поскольку дискутировать проблемы украинской хроностратиграфии дело неблагодарное, потому что рано или поздно придется прийти (когда станет – поздно) к выводу о необходимости ее коренного пересмотра, то стоит сразу изучать опыт наших соседей.

При знакомстве с работами европейских археологов, а они являются главными потребителями наследия палеогеографии [Neruda et al, 2009; Nádor et al, 2011; Simon et al, 2008], обращает внимание на себя то, что они, в своей практике используют главным образом данные абсолютного датирования и археологические материалы. Геологические аспекты их в большинстве интересуют в плане петрографии, а не стратиграфии. Последнее доминирует только в их теоретических обобщениях, где можно с определенной степенью свободы подумать о стадиалах, интерстадиалах, изотопных стадиях, магнитных экскурсах и т.п. При этом европейские палеогеографы не забывают ссылаться на конкретные результаты археологических исследований. Кстати, на их картах четвертичных отложений отражение археологических материалов является обязательным. Обязательным не как places of interest, а как согласующий материал, ведь должно же геологическое строение совпадать с археологией, или наоборот, а не так, как в Украине, на стоянке «Мира», где различие между археологическими и геологическими оценкам четвертичных отложений составляет полмиллиона лет. И, к сожалению, пример «Миры» не единичный. В том, что европейские исследователи с прежним соцлагерем вкупе присоединились к стройной схеме чередования холодных и теплых периодов, нет ничего странного. Несколько удивляет, что и российские ученые, ведомые авторитетами ранга А.А. Величка или К.К. Маркова, тоже постепенно принимают эту («европейскую») тенденцию как «руководство к действию». Это вытекает из многочисленных трудов А.А. Величка и Н.С. Болиховской, в частности, в палеогеографическом Атласе А.А. Величко микулинское межледниковье относит уже на время 130 – 110 тис. Лет тому назад (2010, с. 34), а Н.С. Болиховская размещает днепровское оледенение в интервале 140/145 – 200 тыс. лет тому 2006).

Продолжение анализа опыта наших соседей свидетельствует, что после реконструкции стратиграфическая схема России достигла международного уровня и получила следующий вид (таблица), где, по крайней мере, пробел 200 –140/145 тыс. лет был успешно заполнен [2006].

 

Возраст и продолжительность ледниковых и межледникового ритмов плейстоцена [по Н.С. Болиховской, 2006]

 

К сожалению, этого не скажешь об украинской палеогеографии. Там у нас до сих пор зияет «черная дыра». И хотя польские палеогеографы любезно подвели к нашим границам пределы четырех оледенений, мы остановили выбор только на двух из них – Одри и Сана II. Первое примерно соответствует днепровском оледенению, но с интервалом примерно 220-310 тыс. лет, второе – окскому с интервалом примерно 430-505 тыс. лет. Где-то на том же уровне возраст последнего определен и в современной российской схеме (таблица).

Брошенными на произвол судьбы оказались два оледенения: Нарвы, очевидно благодаря свой древности (около 1 млн. лет) и Стражи. С последним ситуация не совсем понятна. Его границу еще в 1932 году академик С.А. Яковлев проводил по долине Припяти[9].

На этом стоит прекратить перечислять недостатки в развитии украинской геоморфологии и палеогеографии, потому, что на это есть весьма убедительная реплика М.М. Поплавского: «Сделай лучше!». Однако, следует напомнить, что к проблемам палеогеографии автор присоединился совсем недавно. И в этой статье коснулся только проблем, которые лежат на поверхности, которых не увидеть можно только при очень большом желании. Поэтому, мои «размышления» стоит воспринимать, как впечатление стороннего наблюдателя.

Кто виноват, что делать?
Выводами из материала, изложенного выше, могут стать пожелания коллегам палеогеографам «дилетанта» от палеогеографии:

- во-первых, полностью отказаться от результатов ТЛ-датировки при проведении исследований событий антропогена в последние 100 - 150 тыс. лет;

- во-вторых, вернуться к стратиграфическим схемам В. И. Громова и других, которые использовались до периода полного доверия результатам ТЛ-датировок;

- в-третьих, найти в себе мужество признать ошибки, обусловленные давлением доминирующих научных концепций и научных авторитетов, видеть и учитывать в своей научной деятельности «невыгодные факты», избегать поиска места собственных научных результатов в существующих господствующих концепциях.

Для тех, кто возьмется за этот труд, актуальным также будет следующее пожелание.

Обратите внимание, что кроме эволюционной геоморфологии, которая сегодня считается общепринятой, развивалась и динамическая геоморфология, в частности формировались принципы катастрофизма. Сегодня принято считать, что это направление является прерогативой американских ученых. А для нас это что-то вроде буржуазной пропаганды, которую мы «решительно отметаем»[10].

Если вспомнить о приоритете американцев в изучении послеледниковых катастроф, то здесь их приоритет представляется весьма сомнительным. В конце концов, не они являются авторами легенд о «Библейском потопе» и «Дарданском прорыве». Приоритет их в том, что они почти сто лет назад заметили и исследовали следы огромных наводнений конца последнего оледенения [Keenan Lee, 2009]. Но, нам здесь тоже есть что вспомнить.  Например, Викентия Хвойку, который еще в 1901 году в своей реконструкции палеогеографических условий стоянки и долины Днепра в целом, обладая лишь эмбриональными тогдашними знаниями гляциологии, материалам собственных раскопок маленького кусочка земли и руководствуясь здравым смыслом, воссоздал историю существования стоянки, в которой нашли место и послеледниковые озера, и послеледниковые наводнения. По нашему мнению, такая целостность палеореконструкций Викентия Хвойки выглядит более качественно, чем современные.

Очень похожую схему течения послеледниковых событий находим и работе И. Пидопличка, касающейся Новгород-Северской стоянки. Исходя из масштабов разрушений, нахождения артефактов и палеонтологических остатков, он взял на себя ответственность возложить эти документы на талые воды ледника [1949]. Среди современных естествоиспытателей России последовательно изучают послеледниковые катаклизмы М. Г. Гросвальд [1974, 1998] А. Л. Чепалыга [2004], А. Чубур [2005], А. Н. Рудой [2009]. Заслугами последнего автора является то, что он возродил термин «дилювий»[11], который много десятилетий в словарях советских времен комментировался как устаревший, а также ввел в доказательную модель физико-математическую базу определения физических параметров потоков.

К сожалению, реакцией на такие работы в среде палеогеографов, и это неоднократно приходилось наблюдать, является выражение: «Ай, бросьте, не может быть!». Неужели таким отношением прикрывается собственное бессилие противостоять очевидным фактам. Очевидно, спрошу я читателя, как еще, чем проявлением огромной энергии потоков, можно объяснить феномены описанные В. Г. Пазиничем [2012] во вскрыше Комсомольского гранитного карьера? То же самое можно сказать и о Ярошивском карьере, где мы вместе проводили исследования и изложили их в совместной статье [2011][12].

Ортодоксальность научных взглядов в науке, не выстроенная на строгих физических законах и математических оценках – вещь опасная. Хорошим примером для доказательства этого тезиса стало в свое время радикальное изменение взглядов упорного и добросовестного украинского исследователя М. Веклича на проблему происхождения лессов. Как положительно стала развиваться украинской палеогеография после этого, общеизвестно. Сейчас современное состояние этой важной отрасли знания о природе Земли в Украине остро нуждается в своем «неугомонном Максиме», как любовно называли его коллеги.

А напоследок, читая упомянутую работу российских палеогеографов, которая подтолкнула меня к «невеселым раздумьям», анализируя содержание работы и состав авторов, мне стало грустно от сравнения с «достижениями» украинской палеогеографии. И хотя знаю, что научные исследования в России финансируются Российским фондом фундаментальных исследований (РФФИ), хотя и уверен, что российский ученый и строки не напишет, в экспедицию не уедет, на конференцию не направится и т. п. без гранта РФФИ, а все же спрашиваю у коллег: «Неужели будем надеяться только на внимание государства?».

 
Постскриптум: автор КОММЕНТАРИЯ глубоко признателен коллеге В. Пазиничу за помощь в определении своего курса в океане публикаций по тематике, освещенной в этой статье.

Читати повну статтю...

 


Фото: Стецюк В.В.
Джерело: Стецюк В.В.
Категорія: Статті українських науковців | Додав: wiktor (17.02.2014) W
Переглядів: 3511 | Теги: 2014, палеогеография, Стецюк, антропоген | Рейтинг: 0.0/0
Матеріали по темі:
Всього коментарів: 0
ComForm">
avatar