| Головна » Статті » Наукові статті » Статті українських науковців | [ Додати статтю ] |
Новейшие данные о возрасте Кодакской погребенной почвы и Днепровского валунного суглинка
Пазинич В.Г., Стецюк В.В.
(Киевский национальный университет им. Тараса Шевченко), Манюк В.В. (Днепропетровский национальный университет им. Олеся Гончара) НОВЕЙШИЕ ДАННЫЕ О ВОЗРАСТЕ КОДАКСКОЙ ПОГРЕБЕННОЙ ПОЧВЫ И ДНЕПРОВСКОГО ВАЛУННОГО СУГЛИНКА (балка Сажавка и с. Старые Безрадичи) Кодакская погребенная почва в силу значительного распространения, считается одним из основных стратиграфических реперов Украины (в западной части ее аналогом считается коршевская почва). Ее возраст, определенный ТЛ-методом колеблется в интервале 260-150 тыс. лет. В тоже время, Н. Герасименко относит ее к более молодым образованиям, отведя для него (без наличия лабораторных датировок) временной интервал 130-110 тыс. лет т.н. [2004]. По результатам Н. Барщевского, ее возраст лежит в интервале 175-130 тыс. лет т.н. [1989]. Практически этих же значений придерживался и И. Мельничук [2004]. В. Шовкопляс и другие авторы [1989, 2007] считают, возраст кодакской почвы есть значительно древнее, и сформировалась она 260-200 тыс. лет т.н.  Рис.1. Чередование валунного суглинка с линзами погребенной почвы Как видно, налицо одна из важнейших проблем стратиграфии антропогена Украины и не только ее, что обусловило актуальность проведения новых радиоуглеродных датировок, полученных авторами этого сообщения летом 2011 года. Сомнения в правильности определений, указанных выше, возникли после датировок рассеянного в валунном суглинке органического вещества [Пазинич и др., 2010] и определений возраста целостных фаунистических останков, погребенных под отторженцами и в валунном суглинке [Пазинич, Серебряков, 2010]. Оказалось, что возраст рассеянной в валунном суглинке органики составляет всего 52-56 тыс. лет, а возраст фаунистических останков (кости, древесина) не превышает 47-48 тыс. лет, что соответствует времени образования толщи валунных суглинков. Необходимо отметить, что возраст, линз почвы, включенных в валунный суглинок, на северной окраине Вышгорода (рис.1) и останков корневищ из косослоистой песчаной толщи на южной окраине оказался старше, не менее, чем на 2 тыс. лет. Соответственно, они равны 49000±800 и 49400±600 лет, Приблизительно этот же возраст имеет и нижняя ископаемая почва в с. Вишенки (левый берег Днепра 15 км ниже Киева). Здесь ее возраст оказался старшим – 47 тыс. лет.  Возрастные различия между валунным суглинком, включенными в него органическими останками и почвами имеют вполне удовлетворительное объяснение. Суглинок, который на продолжении нескольких тысяч или десятков тысяч лет накапливался в послеледниковых озерах, одновременно аккумулировал в себе и органическое вещество. После прорыва озер водный поток сметал и перемалывал более молодую органику, которая, перемешалась с ранее накопленной органикой, что дает усредненный возраст суглинка 52-56 тыс. лет. Та часть органики, которая не была рассеяна в пульпе, и сохранилась в виде отдельных фрагментов, показывает возраст на 5-9 тыс. лет меньший. Почвы, которые сохранились в виде различных фрагментов, также показывают возраст меньше от валунных суглинков, но за счет эффекта интеграции – несколько больший, чем у органических останков. Естественно, что эти результаты сразу же поставили вопрос и о возрасте таких реперов последнепровского времени как кодакская, мезенская и микулинская погребенные почвы. Первым был определен возраст кодакской почвы из балки Сажавки (точка отбора пробы показана на рис.2.). По результатам радиоуглеродного анализа он составил 37600±2000 лет (Кі-17088). Нет сомнения, что после сравнения С14 и TL датировок, первым впечатлением будет не восприятие полученного результата. Но давайте обратимся к известным, но как бы забытым (возможно умышленно), фактам. Еще в 1938 году Ф. Левицкий [1971] во время археологических изысканий в балке Сажавке (Старые Кодаки) сделал значительную по размерам зачистку стенки, зарисовка которой приведена на рис.3. Описание стенки было выполнено Л. Лепикашом [1935], в соответствии с которым, лессовая толща, перекрывающая слой с палеонтологическими и археологическими находками (слой датируется днепровским периодом), разбит погребенными почвами. Таким образом, из условий залегания видно, что находки синхронны днепровскому периоду. Перемещенный археологический инвентарь был отнесен мустье [1971], а их возраст составляет 100-35 тыс. лет. Это противоречит ее корреляции даже с наиболее молодым определением периода днепровского оледенения – 180-130 тыс. лет т.н. [Герасименко, 2004]. Аналогичный по геологического содержанию разрез можно также найти в работе В. Громова [1948]. Собственно, показанные на обоих профилях возрастные соотношения соответствуют верхнепалеолетическому комплексу В. Громова. Этих же принципов стратиграфического расчленения до внедрения методов абсолютных датировок (примерно до середины 70-х годов п.с.) придерживались большинство геологов и археологов [Е. Калечиц, 1984]. Но есть случаи, когда эти принципы были использованы значительно позже. Так, например, Н. Барщевский [1989], описывая палеонтологические находки в толще днепровской морены в районе Киева, отнес их к этому комплексу. Исключительно важным критерием для перехода от относительного возраста геологических объектов и содержащихся в них находок к абсолютному возрасту оказались результаты коллагеновых датировок фауны из балки Сажавки, полученные И. Пидопличком еще 1952 году [Пидопличко, 1952]. Как известно, датировки И. Пидопличко выражались в условных единицах, но, как было установлено несколько позже, его результаты легко пересчитываются в абсолютные значения с коэффициентом 50 лет одна у.е. [Малеева, 1967]. После пересчета возраст костных останков из балки оказался не старше 38 тыс. лет. С этой датой практически идеально согласуется возраст кодакской почвы, полученный методом С14. Если обратиться к анализу причин, которые лежат в основе таких значительных расхождений между коллагеновым и радиоуглеродным методами, с одной стороны, и термолюминесцентным методом, с другой, то главной причиной необходимо назвать – внедрение термолюминесцентного метода без надлежащей апробации. Фактически он был внедрен, имея в основе только теоретические выкладки. Кроме того, отбор проб не мог гарантировать главного условия метода – экспозиция в дневном свете. Это условия могло быть нарушенным при перемещении материала в темное время суток или при перемещении в мутном потоке. Нельзя сказать, что эта проблема возникла только сегодня. Если внимательно проанализировать первое фундаментальное обобщение по использованию методов абсолютных датировок [Зубаков, 1974], то противоречия между радиоуглеродным и термолюминесцентным методами отчетливо видно из таблицы 7 (из упосянутой работы), в которой приведены возраст осадков, относимых к микулинскому межледниковью. К сожалению, авторы тогда нашли оригинальный способ объяснения, объявив, что данные радиоуглеродные датировки сомнительные («омоложенные»). Метод оригинальный, потому, что не требует доказательств, «омоложенные» и все. Напиши «неправильные, некорректные», тогда необходимо было бы доказывать почему. Фактически, только сегодня, проблема сопоставления результатов датировок различными методами привлекла к себе внимание. Наиболее информационно насыщенной в плане сопоставление результатов датировок различными методами представляется работа волгоградского археолога П. Нехорошева [2009]. Изучая палеолитическую стоянку «Шлях» (Волгоградская область), им был выполнены комплекс радиоуглеродного, термолюминесцентного и палеомагнитного определения абсолютного возраста по девяти культурным горизонтам (вместе с подгоризонтами 14). Причем, термолюминесцентное датирование выполнялось в двух лабораториях, различными методами отбора проб и их обработки. Сопоставление показало, что приблизительно до 30 тыс. лет возраст образцов, определенный термолюминесцентным методом несколько меньше, чем возраст определенный радиоуглеродным методом. После этого ситуация резко меняется. Термолюминесцентный возраст становится больше возраста, определенного радиоуглеродным методом. Коэффициент изменяется от 2 до 5 (при возрасте 200 тыс. лет, по TL-методу). Результаты подобного анализа разрозненных опубликованных материалов, выполненного авторами, полностью согласуется с выводами П. Нехорошева. Таким образом, исходя из результатов П. Нехорошева, мы можем, путем деления TL-возраста на коэффициент 5, получить возраст кодакской почвы: немногим более 30 тыс. лет (перерасчет из М. Барщевского [1989]), 40-50 тыс. лет (перерасчет из В. Шелкопляса [1986, 2007]. В среднем то и будет приблизительно 40 тыс. лет. Пересчет более молодых определений возраста кодакской почвы, которые не содержат абсолютных датировок [Герасименко, 2004] не имеет смысла. С целью практической проверки достоверности полученных датировок кодакской почвы, было обследовано обнажение в верховьях небольшого оврага на северной окраине с. Старые Безрадычи (20 км южнее Киева), в котором предыдущими исследованиями был выделен широкий спектр почв, начиная с кодакской, которая лежит на валунном суглинке (бывшая днепровская морена) [Герасименко, 2001]. Стратиграфия стенки оврага показана на рис.4.  Рис.2. Общий вид обнажения в верховьях оврага в Ст. Безрадычах, по [Герасименко, 2001]: 1- лесс бугского времени; 2 – витачевская почва; 3 – прилукско-кодакская почвы; 4 – толща днепровского периода С этого обнажения для определения абсолютного возраста радиоуглеродным методом были отобраны образцы Кодацкой почвы и валунного суглинка. Поскольку в 2008-2010 годах были сделаны пять датировок валунного суглинка методом С14, в соответствии с которыми его возраст не превышает 56 тыс. лет [Пазинич и др., 2010], было принято решение первым сделать анализ образца валунного суглинка. С одной стороны, это было вызвано необходимостью расширения базы данных. С другой стороны, поскольку он лежит ниже кодакской почвы, то при любых значениях (в пределах 60 тыс. лет) ее возраст будет несколько меньшим. В случае, если возраст образца валунного суглинка превысил бы 60 тыс. лет, то был бы определен возраст кодакской почвы. Поскольку возраст суглинка оказался равным 47000±1500 (Кі-17097), потребность в этом отпала.В завершение приведем данные сравнения датировок коршевского почвенного комплекса, выполненных TL и OSL-методами. Эти материалы были изложены в работе [Fedorowicz, Lanczot, Boguckyj, 2007]. В 2004 году S. Fedorowicz TL-методом определил ее возраст, который оказался в интервале 183-162 тыс. лет. Но еще в 2000 году A. Bluszcz [Fedorowicz, Lanczot, Boguckyj, 2007] OSL-методом установил, что ее возраст равен 38,2±1,5 тыс. лет. Напомним, что определенный нами возраст кодакской почвы составил 37,6±2,0 тыс. лет. Близость возрастов полученных двумя различными методами, в различное время и в различных регионах, позволяет считать данные OSL-датирования первым, но скорее всего, не последним, независимым подтверждением результатов, изложенных в данном сообщении. Подтверждением можно считать, также упомянутые выше результаты датировок 1974 года осадков микулинского времени [Зубаков, 1974]. Относительно необходимости пересмотра геохронологии этого периода геологической истории, высказался и П.Нехорошев [2009]. Сопоставляя возраст археологических находок, привязанных к витачевскому комплексу, с полученными датами, он предполагает, что интервал его возраста может быть не в пределе 55-27 тыс. лет ВР , а в пределе 39-27 тыс. лет ВР. Выводы. 1. Приведенные результаты свидетельствуют о необходимости существенного пересмотра современных представлений о развитии природы в антропогене. В частности, это касается пересмотра данных о возрасте, по крайней мере, двух стратиграфических комплексов, которые рассматриваются в данном сообщении. 2. Однако, неоднократное обнародование результатов комплексного применения методов географических исследований с традиционными палеогеографическими, геологическими, геоморфологическими, гидрологическими, ландшафтными исследованиями, которые являются следствием продолжительных полевых исследований и огромного практического опыта ведущего автора этого сообщения, к сожалению, не вызвало понимания и адекватной реакции коллег-геологов, палеогеографов, геоморфологов в Украине. Более того, в течение последнего десятилетия публикаций В. Пазинича не появилось ни одной публикации по поводу проблем, поднятых автором, и этот информационный бойкот и научный вакуум выглядит как дань амбициям украинским исследователям природы антропогена, либо значительным сомнениям в части существующих методик палеогеографических исследований. Литература 1. Герасименко Н. П. Розвиток ландшафтів четвертинного періоду на Україні: Автореф. дис. … д-ра геогр. наук: 11. 00. 04 / ІГ НАНУ. - К., 2004. - 24 с. 2. Шелкопляс В.Н., Гожик П.Ф., Христофорова Т.Ф. и др. Антропогеновые отложения Украины. Киев : Наукова думка, 1986, - 152 с. 3. Fedorowicz S., Lanczot M., Boguckyj A. Wiek TL osadow ocieplienia Korszewskiego (Lubielskiego) i czas jego trwania na podstawie profili Halicz I Welykyi Hlyboczuk // Матеріали ХІУ українсько-польського семінару «Проблеми середньоплестоценового інтерстадіалу», Луцьк, 12-16 09.2007 р.) Львів, Видав. центр ЛНУ. с. 68 – 78. 4. Пазинич В., Галаган О., Пазинич Н. До протиріч у датуванні дніпровської «морени» // Фізична географія та геоморфологія № 59, Київ, 2010, с. 144-148. 5. Пазинич В.Г., Серебряков В.Л. Результати радіовуглецевого датування похованого ґрунту з Ярошівського гранітного кар’єру. // Фізична географія та геоморфологія № 61, Київ, 2010, с. с.262-263. 6. Стахів М. П., Івакін В. В., Бородіна О. В, Бердник А. Г. Прояви екзогенного метаморфізму в Горішньо-Плавненсько-Лавриківському залізорудному кар’єрі // Фізична географія та геоморфологія № 59, Київ, 2010, С. 175-176. 7. Пазинич В.Г. Стратиграфія Кирилівської верхньопалеолітичної стоянки та особливості будови долини Дніпра в околицях Києва // Фізична географія та геоморфологія № 60, Київ, 2010. с. 145-161. 8. Смирнов С. В. Палеоліт Дніпровського надпоріжжя, К., Наукова думка, 1973, 172с. 9. Лепікаш Л.А. Записка про геологічні умови знахідки давнього палеоліту в околицях с. Ст. Кодак на Дніпрі// Четвертинний період. - К., 1935. - Вил. 10. - С.38-46. 10. Громов В.И. Палеонтологическое и археологическое обоснование стратиграфии континентальных отложений четвертичного периода на территории СССР.// Труды ИГН АН СССР, вып. 64, геол. сер.(317), 1948. 521с.. 11. Пидопличко И. Г. Новый метод определения геологического возраста ископаемых костей четвертичной системы, К., Изд-во АН УССР, отд. вып., 1952, 90 с. 12. Малеева А.Г. История фауны грызунов и природного очага чумы северо-западного Прикаспия в позднем антропогене: Автореф. дисс. ... канд. биол. наук. Свердловск: 1967. 17 с. 13. Нехорошев П.Е. Конец среднего палеолита на Русской равнине в свете материалов стоянки «Шлях» // Актуальные проблемы первобытной археологии восточной Европы: Сборник статей / Ответственный редактор В.П. Чабай. – Археологический Альманах, № 20. – Донецк: «Донбас» 2009. с.111-129.14. Gerasimenko N. Stari Bezradychi section // The Ukraine Quaternary explored: the middle and upper Pleistocene of the middle Dnieper area and its importance for East-West European correlation (9-14 September 2001). Kyiv, 2001. – p. 13-19. 15. Калечиц Е.Г. Первоначальное заселение территории Белоруссии // Минск, Наука и техника, 1984. – 159 с. 16. Геохронология СССР, т. 3, Новейший этап. Под ред. Зубакова В. А.– Л., Наука, 1974. - 359 с.
Переглядів: 4833 | Коментарі: 1
| Теги:
| Рейтинг: 5.0/1 | | |||||
| Матеріали по темі: |
0
